Как все начиналось

Трансоксания с 4 в. До н.э. до 8 в. н.э.


За сто лет до рождества Христова молодой китаец по имени Чжан Цянь с настроем на приключения тронулся с тайной миссией в путь через весь Китай, чтобы добраться до отдаленных в то время и полных тайн земель на западе. Хотя ему и не удалось выполнить свое задание, это путешествие осталось в истории как одно из самых значительных. Оно должно было привести к открытию Европы Китаем и тем самым началу открытия Шелкового Пути. Цянь, известный своей силой и отвагой, отправился в путешествие по заданию Ву-Ди, правителя династии Хань, который чувствовал себя объектом учащающихся нашествий сюнну, давнего бича Китая. Этот воинственный народ тюрко-монгольского происхождения спустя столетия появляется в Европе в облике наводивших страх гуннов, как они нам известны из наших исторических книг. Их нашествия на Китай начались в период Противоборствующих империй (476-206 гг. до н.э.), а в 221 г. правитель Цинь Шихуанди построил Великую Стену в стремлении остановить их.

Ву-Ди, сын неба, так звучал его официальный титул, за несколько лет до этого узнал о пленных гуннов, что они, победив другой центральноазиатский народ, юе-чжи, сделали из черепа их предводителя чашу для питья и вынудили этот народ бежать дальше на запад через Такла-Макан. Там, как он узнал, эти юе-чжи ждали того, чтобы отомстить за свое поражение. Для этой цели они искали сначала союзника. Ву-Ди сразу решил установить контакт с юе-чжи, намереваясь стать их союзником, чтобы напасть на сюнну одновременно "сзади и спереди".

Поэтому он искал подходящего добровольца для этой опасной миссии-опасной
потому, что китайскому посланнику на пути к юе-чжи нужно было пройти через территорию, контролируемую гуннами.
Его выбор пал на Чжан Цяня.

В 138 г. до н.э. он отправился в путь с караваном из ста человека в решимости пробиться через преграды гуннов. Однако на территории нынешней провинции Ганьсу он попал в руки и был взят в плен. В плену ему пришлось провести десять лет, при этом ему все-таки удалось спасти знак своего статуса посланника Ву-Ди, хвост яка, прежде чем ему удалось бежать из плена с оставшимися в живых людьми и продолжить свою миссию. Наконец, он прибыл на землю юе-чжи, которые позднее, известные как кушаны, основали новую династию правителей в Северной Индии. Он прибыл, чтобы только обнаружить, что они, достигшие между тем богатства и власти, не имели уже абсолютно никакого интереса отомстить за свое поражение своим давним врагам, сюнну. Он оставался у них примерно около года и собрал столько, сколько мог, знании о них и других племенах мной местности, прежде чем он отправился в обратный путь на родину. На обратном пути он вновь попал в руки сюнну. Ему удалось во второй раз уйти от них и, спустя 13 лет. считавшийся уже мертвым, он добрался до Чанъаня, столицы империи Хань, чтобы доложить правителю об увиденном. Из некогда бывших она человек возвратились только он и лишь один из его спутников.

То, что разузнал Чжан Цянь - в военном, политическом, экономическом и географическом отношении - обеспечило ему авторитет при дворе Хань. От своего посланника правитель узнал о зажиточных и доселе неизвестных царствах в Фергане, Самарканде и Бухаре (все на территории сегодняшнего Узбекистана) и Балхе (сегодняшний Афганистан). И точно также китайцы впервые услышали о существовании Персии и еще одной далекой страны, Ли-йиень. По мнению современной исследовательской науки это был со всей уверенностью Рим. Непосредственно существенное значение на взгляд Ву-Ди имело, однако, открытие удивительной, новой породы скакунов в Фергане, наилучшим образом пригодных в качестве боевых коней Весть об этих быстрых, крупных и сильных скакунах была подобно вспышке молнии, поскольку китайцам в те времена были известны лить маленькие и медлительные лошади, которых мы знаем сегодня как лошадей Пржевальского и можем увидеть лишь в зоопарке.

Ву-Ди сразу же понял, что ферганские скакуны идеальным образом улучшат ударную силу его конницы в сражениях с сюнну и решил перевооружить свою кавалерию. Он отправил в Фергану посланников с поручением приобрести несколько этих чудесных скакунов. Их старания, как и старания их наследников, были безуспешными. И лишь высылка более крупной армии и осада Коканда в Фергане привели к определенному успеху. Правда, жители при приближении войск выловили всех своих лошадей, забаррикадировались вместе с ними за стенами своего города и грозились убить себя и лошадей в случае дальнейшего приближения китайцев. И все же удалось договориться о более или менее честной капитуляции, а китайцы - вместе с лошадьми - вновь удалились.

Весьма довольный своим посланником, проявившим такую решимость во время столь эпохального странствия. Ву-Ди присвоил ему титул "Великий путешественник". Многочисленным экспедициям еще предстояло отправишься в западные земли, так как Ву-Ди был решительно настроен расширять свои владения в направлении Запада. Одной из них руководил ещё раз сам Чжан Цянь. Одного после своего возвращения "Великий путешественник" умер и был похоронен с большими почестями. В нем по праву можно видеть отца Шелкового пути.

Вряд ли можно описать истоки Шелкового Пути более точно, чем это сделано Петером Хопкирком в его книги Foreign Devils on the Silk Road (Иноземные дьяволы на Шелковом Пути), из которой был взят и переведен вышеприведенный отрывок (Hopkirk, 1980, 14-17).

Однако особенно Сын неба лишил кокандских скакунов (Boulnois. 1964, 29). Это были скакуны, которых китайские офицеры увидели в Ферганской долине в Коканде и тут же увлеклись ими, уже хотя бы из чисто прагматических соображений. Китай эпохи Хань со своими имперскими амбициями, с одной стороны, и из-за своей постоянной борьбы с северными кочевыми народами, с другой, нуждался в несчетном количестве лошадей.

В то время еще не умели подковывать лошадей, а маленькие монгольские лошади, хотя и были пригодны для легкой кавалерии, были, однако, слишком слабы и не могли выдержать рыцаря в полном снаряжении при езде на дальние расстояния. Их копыта были мягкими и быстро приходили в негодность. Совсем иными были скакуны из Коканда: они были не только более крупными и сильными, но у них были более крепкие копыта - это были скакуны, которые могли пройти за день тысячу ли. Эти лошади выделяют кровавую испарину, - говорится в китайских сводках, - и происходят от породы небесных коней (Boulnois. 1964, 20). И далее об этих "небесных скакунах" говорится:

В стране Коканд есть высокие горы. Там живут скакуны, поймать которых невозможно. Поэтому у подножий этих гор выпускают полосатых кобылиц для того, чтобы они спаривались с горными жеребцами. От этих кобылиц рождались жеребята, которые выделяли кровавую испарину. Их называют жеребцами породы небесных скакунов (Boulnois, 1964.20-21).

"Небесные скакуны" тронули за душу не только "Сына неба" они вдохновляли также и художников эпох Хань и Тан, увековечивших их в своих скульптурах. Самой знаменитой является скульптура "летящий конь", отлитая в бронзу неизвестным скульптурам приблизительно две тысячи лет назад и обнаруженная китайскими археологами в 1969 г. во время раскопок на Шелковом Пути неподалеку от Сианя, города, который некоторое время был столицей империи Ву-Ди.

Ву-Ди был полон решимости обеспечить себе доступ на родину "небесных скакунов" и продолжить торговые пути через Сычуань и страны Туркестана в Бактрию. После своей победы над гуннами правительство основало провинцию Циу-цуан (винный источник) для того, чтобы наладить связи со странами северо-запада.

С этой целью были направлены новые посланники в Аньси. Тяочи и другие страны (Boulnois, 1964. 27).

Возвращаясь на свою родину, китайские посланники привозили с собой из Средней Азии прежде всего лошадей. В качестве подарков они брали с собой туда шелк, самый удобный из товаров, поскольку жалованье и налоги оплачивались шелком и к тому же правительство не желало вывоза металлических денег за пределы страны. Кроме шелка в "западных землях" большим спросом пользовалось оружие.

Однако контроль над обоими маршрутами, т.е. "южным путем", следовавшим через "небесные горы" (Тянь-Шань) и "луковые горы" (Памир), а также "северным путем" с начала 60 г. прочно находился в китайских руках. Был назначен комендант над западными землями, в обязанности которого входило зорко следить за соседями. Средняя Азия, позже Туркестан, состояла для китайцев в 1 в. из кишащей массы малых государств, в некоторых из которых, по всей видимости, численность жителей не превышала несколько сот семей, что означало не очень высокую предсказуемость их действий.

Ву-Ди был первым, кто отправил посланников в Персию, а персы - в этом случае парфяне - нанесли ответный визит и преподнесли китайскому императору в качестве подарка страусиное яйцо и фокусника. Они, по всей вероятности, очень обрадовали "Сына неба". Налаженный контакт, датируемый согласно китайским источникам 105 или даже 115 гг. до н.э., был продолжен установлением торговых отношений. Историки видят в этом начало торговли между Персией и Китаем. Персы покупали китайский шелк, что привело к тому, что его увидели римляне.

Римляне долгое время были твердо убеждены в том, что шелк растет на деревьях. У китайцев же не было ни малейшего намерения исправить легенды подобного рода, чем они обеспечили себе монополию на производство и экспорт этой дорогостоящей ткани. Парфяне, через территории которых осуществлялась торговля, точно так же не видели повода для того, чтобы

распространять что-либо о технических аспектах изготовления шелка, однако получали из торговли им значительную прибыль, как и многие последующие династии, через земли которых проходили шелковые пути.

Первая встреча римлян с этой тканью нового типа, не увенчалась, правда, особой славой. Марк Лициний Красе, член триумвирата, консул и римский наместник в Сирии, мечтал пройти по стопам Александра Македонского и повторить его победы на Востоке. В 53 г. до н.э. он повел семь легионов через Евфрат в бой против парфян. Однако не весть о победе или смятение по поводу поражения произвели фурор в Риме, а совершенно случайное событие, а именно - открытие шелка. Оно было связано с поражением легионов.

Парфяне, лохматые мужики, не только напугали римлян ужасающим шумом своих бубнов и своим ревом. Обратившись для видимости в бегство лишь для того, чтобы затем молниеносно развернуться в седле и осыпать преследующих легионеров дождем из стрел - знаменитый парфянский выстрел - они неожиданно развернули огромные, светящиеся знамена, напугавшие солдат настолько, чтобы они, совершенно обессилев, сдались. Это стало одним из самых тяжелых поражений Рима. И все же вышитые золотом знамена, как сообщает историк Флор, стали первыми шелками, которые когда-либо видел римлянин.

Увиденная однажды, эта ткань в последующие столетия повергла Рим в настоящую шелковую лихорадку: потребность в ней было практически невозможно удовлетворить. Эту прохладную ткань, "легкую как облако" и "прозрачную как лед", римляне назвали sericum - "китайская вуаль". Начались поиски источника этой роскошной ткани, так как римляне, хотя и не знавшие ничего точно о шелке, тем не менее знали о том, что вряд ли парфяне были теми, кто производил столь драгоценный товар.

Должно было пройти еще 600 лет, прежде чем западный мир приобрел знание об изготовлении шелка. Это произошло посредством того, что на современном языке можно было бы назвать промышленным шпионажем или недозволенным трансфером технологии. Это была некая китайская принцесса, которая вынесла эту тайну за пределы Великой Китайской Стены. Спрятав личинки шелкопряда в своей прическе, она пронесла их контрабандой в 420 или 440 гг. в Хотан. Дело в том, что она должна была выйти замуж за правителя Хотана и не желала отказываться от шелка вдали от своей родины. Так началось изготовление шелка за переделами Китая, хотя поначалу и в малом объеме. Из Средней Азии в Византию личинки шелкопряда, а вместе с ними основы изготовления шелка, попали, спрятанные в дорожном посохе несторианских монахов. Таким образом, была разрушена монополия Китая на производство шелка. Зато китайцы лишь за несколько лет до этого вырвали у Запада секрет изготовления стекла, разрушив тем самым сирийскую, еврейскую и греческую монополию.

Караваны перевозили не только шелк. Металл, фарфор, пряности и лечебные травы были также прибыльными предметами торговли. И речь шла не только о стекле, знание о котором пришло к китайцам с Запада. Они сумели оценить также и ткани, изготавливаемые на Западе, прежде всего, персидскую и сирийскую парчу и ткани из Византии. Особенно в эпоху Тан существовала ярко выраженная потребность в западной экзотике: ткани, музыка, танцоры и устроители аттракционов, мирра и фрукты, как, например, гранаты и т.п. поступали в Китай через торговые пути. Китайские города давали приют значительному контингенту чужеземных купцов, прежде всего из Согдианы, как свидетельствуют письма согдийских купцов. И лишь упадок династии Тан и победное шествие арабских войск в Среднюю Азию в определенной степени парализовали торговлю с Западом и вновь отрезали Китай от Запада.

TOP

turizmuz.narod.ru
(c) 2005 HILL

Hosted by uCoz